Он увидел Лаэрта, взрыхлявшего землю мотыгой.
Был в лохмотьях Лаэрт, и обмотки из кожи бычачей
От уколов терновника ноги его защищали.
На руках - рукавицы, и - верный признак позора -
Покрывала седины пастушья рваная шапка.
Одиссей зарыдал: столь тягостным зрелище было.
Он обнять старика захотел и о многом поведать,
Но припомнить не мог ничего, кроме гула морского.
Одиссей посмотрел на деревья отцовского сада -
Десять яблонь, груш ветвистых тринадцать, - и вспомнил,
Как ребенком бежал за отцом, не давая покоя,
Вопрошая Лаэрта о разных плодах, созревавших
Круглый год неустанным раденьем хозяина сада.
Так стоял он, покуда Лаэрт не признал Одиссея.
Старец в радости руки простер к могучему сыну.
Одиссей же прижался к отцу, как некогда в море
Льнул к обломкам плота и бессмертных молил о пощаде.

Примечание: Продолжение в МЕНЮ с левой стороны.

Правовая информация | Реклама | Новости | Дизайн | E-mail Copyright © Ikaria Associates